Жизнь Клима Самгина (Часть 2)   ::   Горький Максим

И сейчас же раскаялся в этом, потому что Иноков с порога начал:

- Послушайте, - какой черт дернул вас читать Елизавете Львовне мои стихи?

Говорил он грубо, сердито, но лицо у него было не злое, а только удивленное; спросив, он полуоткрыл рот и поднял брови, как человек недоумевающий. Но темненькие усы его заметно дрожали, и Самгин тотчас сообразил, что это не обещает ему ничего хорошего. Нужно было что-то выдумать.

- Стихи? Ваши стихи? - тоже удивленно спросил он, сняв очки. - Я читал ей только одно, очень оригинальное по форме стихотворение, но оно было без подписи. Подпись - оторвана.

Теперь он уже искренно изумился тому, как легко и естественно сказались эти слова.

- Оторвана? - повторив Иноков, сел на стул и, сунув шляпу в колени себе, провел ладонью по лицу. - Ну вот, я так и думал, что тут случилась какая-то ерунда. Иначе, конечно, вы не стали бы читать. Стихи у вас?

- Редактор разрешил мне уничтожить все стихи, которые не будут напечатаны.

Иноков вздохнул, оглянулся и пальцами обеих рук вытер глаза; лицо его, потеряв обычное выражение хмурости, странно обмякло.

- Туда им и дорога. Ух, как душно в городе! Снова рассеянным взглядом обвел комнату и предложил упрашивающим тоном:

- Слушайте, Самгин, пойдемте в поле, а?

- С удовольствием, - сказал Клим. Он чувствовал себя виноватым пред Иноковым, догадывался, что зачем-то нужен ему, в нем вспыхнуло любопытство и надежда узнать: какие отношения спутали Инокова, Корвина и Спивак?

На улице, шагая торопливо, ожесточенно дымя папиросой, Иноков говорил:

- Я часто гуляю в поле, смотрю, как там казармы для артиллеристов строят. Сам - лентяй, а люблю смотреть на работу.