Жизнь Клима Самгина (Часть 2)   ::   Горький Максим

- Книжно", - поправился он и затем подумал, что, прожив уже двадцать пять лет, он никогда не испытывал нужды решить вопрос: есть бог или - нет? И бабушка и поп в гимназии, изображая бога законодателем морали, низвели его на степень скучного подобия самих себя. А бог должен быть или непонятен и страшен, или так прекрасен, чтоб можно было внеразумно восхищаться им.

"Нет, - удивительно глупо все сегодня", - решил он, вздохнув. И, прислушиваясь к чьим-то голосам вдали, отодвинулся глубже в тень.

- Врешь ты, Солиман, - громко и грубо сказал Иноков; он и еще сказал что-то, но слова его заглушил другой голос:

- Татарин врет - никогда! Говорить надо - Зулейман.

Они остановились пред окном маленького домика, и на фоне занавески, освещенной изнутри, Самгин хорошо видел две головы: встрепанную Инокова и гладкую, в тюбетейке.

- Ты зачем татарину пьяный поил?

- Иди домой!

- Погодим. Настоящи сафьян делаим Козловы кожа, не настоящи - барани кожа, - ну?

Татарин был длинный, с узким лицом, реденькой бородкой и напоминал Ли Хунг-чанга, который гораздо меньше похож на человека, чем русский царь.

"В боге не должно быть ничего общего с человеком, - размышлял Самгин. - Китайцы это понимают, их боги - чудовищны, страшны..."

Иноков постучал пальцами в окно и, размахивая шляпой, пошел дальше. Когда ветер стер звук его шагов, Самгин пошел домой, подгоняемый ветром в спину, пошел, сожалея, что не догадался окрикнуть Инокова и отправиться с ним куда-нибудь, где весело.

"Он, вероятно, знает каких-нибудь девиц... с гитарами".

Когда он вошел во двор дома, у решетки сада стояла Елизавета Львовна.

- Мне кажется - в саду кто-то ходит, - вполголоса сказала она.