Жизнь Клима Самгина (Часть 3)   ::   Горький Максим

В таких полугневных, полупрезрительных мыслях Самгин подошел, заглянул во двор, дверь сарая над погребом тоже была открыта, перед нею стояла, точно колокол, Анфимьевна с фонарем в руке и говорила:

- Диван - берите, и матрац - можно, а кадки - не дам! Сундук тоже можно, он железом обит.

Самгин зачем-то снял шапку, подошел к домоправительнице и спросил:

- Что это вы делаете?

Спросил он не так строго, как хотелось; Анфимьевна, подняв фонарь, осветила лицо его, говоря:

- Выбираем ненужное, - на баррикаду нашу, - сказала она просто, как о деле обычном, житейском, и, отвернувшись, прибавила с упреком: - Вам бы, одному-то, не гулять, Варюша беспокоится...

В сарае, в груде отжившего домашнего хлама, возился дворник Николай, молчаливый, трезвый человек, и с ним еще кто-то чужой.

- Все дают, - сказала Анфимьевна, а из сарая догнал ее слова чей-то чужой голос:

- Не дадут - возьмем!

"Наша баррикада", - соображал Самгин, входя в дом через кухню. Анфимьевна - типичный идеальный "человек для других", которым он восхищался, - тоже помогает строить баррикаду из вещей, отработавших, так же, как она, свой век, - в этом Самгин не мог не почувствовать что-то очень трогательное, немножко смешное и как бы примирявшее с необходимостью баррикады, - примирявшее, может быть, только потому, что он очень устал. Но, раздеваясь, подумал:

"Все-таки это - какая-то беллетристика, а не история! Златовратский, Омулевский... "Золотые сердца". Сентиментальная чепуха".

Жена, с компрессом на лбу, сидя у стола в своей комнате, писала.