Жизнь Клима Самгина (Часть 3)   ::   Горький Максим

Парень сплюнул, поймал ладонью крупную снежинку, точно муху, открыл ладонь, - в ней ничего не оказалось. Он усмехнулся и заговорил:

- Меня к страху приучил хозяин, я у трубочиста жил, как я - сирота. Бывало, заорет: "Лезь, сволочь, сукиного сына!" В каменную стену полезешь, не то что куда-нибудь. Он и печник был. Ему смешно было, что я боюсь.

- Сердитый?

- Трезвый, так - веселый. Все спрашивал: "Как дела - башка цела?" Только он редко трезвый был.

У паренька - маленькие, но очень яркие глаза, налитые до глубины синим огнем.

Прошли две женщины, - одна из них, перешагнув через пятно крови, обернулась и сказала другой:

- Смотри, - точно конь нарисован! Та, не взглянув, закуталась шалью, а когда они остановились у крыльца фельдшера, сказала, оглядываясь:

- По нашей улице из пушки стрелять неудобно, - кривая, в дома пушка будет попадать.

Перед баррикадой гулял, тихонько насвистывая, Калитин, в ногу с ним шагал сухонький, остроглазый, с бородкой, очень похожей на кисть для бритья, - он говорил:

- Стреляют они - так себе. Вообще - отряды эти охотничьи - балаган! А вот казачишки - эти бьют кого попало. Когда мы на Пресне у фабрики Шмита выступали...

Калитин остановился, вынул из-за пазухи черные часы и крикнул:

- Лаврентий - иди! Пора! Иди, Мокеев. Самгину хотелось поговорить с Калитиным и вообще ближе познакомиться с этими людьми, узнать - в какой мере они понимают то, что делают.