Жизнь Клима Самгина (Часть 3)   ::   Горький Максим

- Ну, довольно канители! - строго сказал Калитин. - Идем, Мокеев, к Якову. Все-таки это, брат... не дело, если каждый будет...

- Эй, черти, помогите мне! - крикнул водопроводчик из сада.

Но Калягин и Мокеев ушли со двора. Самгин пошел в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова в трактире, в день похода рабочих в Кремль, к памятнику царя; крестясь мелкими крестиками, человек "здравого смысла" горячо шептал: "Я готов, всей душой! Честное слово: обманывал из любви и преданности".

"Как просто убивают. Хотя, конечно, шпион, враг..."

О Митрофанове подумалось без жалости, без возмущения, а на его место встал другой враг, хитрый, страшный, без имени и неуловимый.

"Кто всю жизнь ставит меня свидетелем мучительно тяжелых сцен, событий?" - думал он, прислонясь спиною к теплым изразцам печки. И вдруг, точно кто-то подсказал ему:

"Надо уехать за границу. В маленький, тихий городок".

Глядя на двуцветный огонек свечи, он говорил себе:

"Как это раньше не пришло мне в голову? С матерью повидаюсь".

Мать жила под Парижем, писала редко, но многословно и брюзгливо: жалуясь на холод зимою в домах, на различные неудобства жизни, на русских, которые "не умеют жить за границей"; и в ее эгоистической, мелочной болтовне чувствовался смешной патриотизм провинциальной старухи...