Жизнь Клима Самгина (Часть 4)   ::   Горький Максим

Он заплатил за пиво, обрадовал картинную девицу крупной прибавкой на чай и не спеша пошел домой, размышляя о старике, о корке:

"Широкие русские натуры обычно высмеивают бытовую дисциплину Европы, но..."

Из переулка, точно с горы, скатилась женщина и, сильно толкнув, отскочила к стене, пробормотала по-русски:

- О, чорт, - простите...

И тотчас же, схватив его одной рукой за плечо, другой - за рукав, она, задыхаясь, продолжала:

- Ты? Ой, идем скорее. Лютов застрелился... Идем же! Ты - что? Не узнал?

- Дуняша, - ошеломленно произнес Самгин, заглядывая в ее лицо, в мерцающие глаза, влажные от слез, она толкала его, тащила и, сухо всхлипывая, быстро рассказывала:

- Вчера был веселый, смешной, как всегда. Я пришла, а там скандалит полиция, не пускают меня. Алины - нет, Макарова - тоже, а я не знаю языка. Растолкала всех, пробилась в комнату, а он... лежит, и револьвер на полу. О, чорт! Побежала за Иноковым, вдруг-ты. Ну, скорее!..

- Ты мешаешь мне идти, - пожаловался Клим Иванович.

- Ах, пустяки! Сюда, сюда...

Она втиснула его за железную решетку в сад, там молча стояло человек десять мужчин и женщин, на каменных ступенях крыльца сидел полицейский; он встал, оказался очень большим, широким, заткнув собою дверь в дом, он сказал что-то негромко и невнятно.

- Пусти, дурак, - тоже негромко пробормотала Дуняша, толкнула его плечом. - Ничего не понимают, - прибавила она, протаскивая Самгина в дверь.