Жизнь Клима Самгина (Часть 4)   ::   Горький Максим

Он стал говорить громче и как будто веселее, а после каламбура даже засмеялся, но тотчас же, прикрыв рот ладонью, подавился смехом - потому что из окна высунулась Дуняша, укоризненно качая головой.

- Виноват, виноват, - прошептал Иноков и даже снял шляпу. Из-под волос на левую бровь косо опускался багровый рубец, он погладил его пальцем.

"Боевое отличие показывает", - подумал Самгин, легко находя в старом знакомом новое и неприятное. Представил Дуняшу в руках этого человека.

"Вероятно - жесткие, грубые руки".

Подумал о Лютове:

"Он был проницателен, умел разбираться в людях".

Из окна, точно дым, выплывало умоляющее бормотанье Дуняши, Иноков тоже рассказывал что-то вполголоса, снизу, из города, доносился тяжелый, но мягкий, странно чавкающий звук, как будто огромные подошвы шлепали по камню мостовой. Самгин вынул часы, посмотрел на циферблат - время шло медленно.

- Вы - анархист? - спросил он из вежливости.

- Читал Кропоткина, Штирнера и других отцов этой церкви, - тихо и как бы нехотя ответил Иноков. - Но я - не теоретик, у меня нет доверия к словам. Помните - Томилин учил нас: познание - третий инстинкт? Это, пожалуй, верно в отношении к некоторым, вроде меня, кто воспринимает жизнь эмоционально.

"Как дикарь", - мысленно вставил Самгин, закуривая папиросу.

- Томилин инстинктом своим в бога уперся, ну - он трус, рыжий боров. А я как-то задумался: по каким мотивам действую? Оказалось - по мотивам личной обиды на судьбу, да - по молодечеству. Есть такая теорийка: театр для себя, вот я, должно быть, и разыгрывал сам себя пред собою. Скучно. И безответственно.