Жизнь Клима Самгина (Часть 4)   ::   Горький Максим

- Бандит 906 года! Ага?

Особенно возмущались дамы, толстая говорила, болезненно сморщив лицо:

- А язык! Вы обратили внимание, какой вульгарный язык?

Ей вторила дама меньших объемов, приподняв плечи до ушей, она жаловалась:

- Отрава материализмом расширяется с удивительной быстротой...

Говорили все и, как всегда, невнимательно слушая, перебивая друг друга, стремясь обнародовать свои мысли. Брюнетка, туго зажатая в гладкое, как трико, платье красного цвета, толстогубая, в пенснэ на крупном носу, доказывала приятным грудным голосом:

- Мы обязаны этим реализму, он охладил жизнь, приплюснул людей к земле. Зеленая тоска и плесень всяких этих сборников реалистической литер[атуры] - сделала людей духовно нищими. Необходимо возвратить человека к самому себе, к источнику глубоких чувств, великих вдохновений...

Хозяин слушал, курил и в такт речи кивал головой.

Самгин не был удивлен появлением Лаврушки, он только вспомнил свое сравнение таких встреч со звездами:

"Мало их или много? Кажется - уже много..."

- Боже мой, - кто это, откуда? - с брезгливым недоумением, театрально спросила толстая дама. Шершавый литератор, покрякивая, покашливая, ответил:

- Поэт, стихи пишет, даже, кажется, печатает в большевистских газетках. Это я его привел - показать... Андреев утвердительно кивнул головою:

- Да, мне захотелось посмотреть: кто идет на смену нежному поэту Прекрасной Дамы, поэту "Нечаянной радости". И вот - видел. Но - не слышал. Не нашлось минуты заставить его читать стихи.

- Боже мой, боже! Куда мы идем? - драматически спросила дама.