Жизнь Клима Самгина (Часть 4)   ::   Горький Максим

В толпе закричали ура, а молодой солдат, нагруженный жестяными коробками, крикнул Керенскому:

- Посторони-ись!

- Чего ж они пулеметы внутрь тащат? Из окошек стрелять хотят, что ли? - недоуменно спросил егерь.

- Не будут стрелять, старина, не будут, - сказал человек в перчатках и оторвал от снятой с правой руки большой палец.

- Раззянка-а! - кричал Федор Прахов, он стоял у первой ступени лестницы, его толкали вперед, [он] поворачивался боком, спиной и ухитрялся оставаться на месте, покрикивая, подмигивая кому-то:

- Раззянка-а!

Из дверей дворца вышел большущий, толстый человек и зычным, оглушающим голосом, с яростью закричал:

- Гр-раждане!

Он был так велик, что Самгину показалось: человек этот, на близком от него расстоянии, не помещается в глазах, точно колокольня. В ограде пред дворцом и даже за оградой, на улице, становилось все тише, по мере того как Родзянко все более раздувался, толстое лицо его набухало кровью, и неистощимый жирный голос ревел:

- Хаос...

Два звука: а, о-слились в единый нечеловечий зык, в "трубный глас".

Самгину показалось, что обойщик Прахов даже присел, а люди, стоявшие почти вплоть к оратору, но на ступень ниже его, пошатнулись, а человек в перчатках приподнял воротник пальто, спрятал голову, и плечи его задрожали, точно он смеялся.

- Враг у врат града Петрова, - ревел Родзянко. - Надо спасать Россию, нашу родную, любимую, святую Русь. Спокойствие. Терпение... "Претерпевый до конца - спасется". Работать надо...