Жизнь Матвея Кожемякина   ::   Горький Максим

- Хошь возраста мне всего полсотни с тройкой, да жизнь у меня смолоду была трудная, кости мои понадломлены и сердце по ночам болит, не иначе, как сдвинули мне его с места, нет-нет да и заденет за что-то. Скажем, на стене бы, на пути маятника этого, шишка была, - вот так же задевал бы он!

Матвею стало жалко отца, он прижался к нему и сказал:

- Это пройдёт.

Старик приподнял глаза к потолку, борода его затряслась, губа отвисла, и, вздохнув, он прошептал:

- Умрёшь - всё пройдёт, да вот - пока жив - мешает.

Рука его как будто стала ещё тяжелей.

- И, - сказал он, глядя в окно, - затеял я жениться...

- На Власьевне? - спросил сын, спрятав голову под бородой отца.

- Не-ет, на другой...

Облегчённо вздохнув, Матвей улыбнулся и молвил:

- Это хорошо, что не на ней!

- Ну-у? Али хорошо?

- А как же! - горячо и быстро шептал мальчик. - Она вон всё про колдунов говорит!

- Я, брат, в эти штуки не верю, нет! - весело сказал отец.- Я, брат, колдунов этих и в будни и в праздники по мордам бивал, - в работниках жил у колдуна - мельник он, так однажды, взяв его за грудки...

Он оборвал речь, прикрыл глаза и, печально качая головою, вздохнул.

- Так вот, - значит, будет у тебя мачеха...

- Молодая? - спросил Матвей.

- То-то, что молодая!

Матвей знал, зачем люди женятся; откровенные разговоры Пушкаря, рабочих и Власьевны о женщинах давно уже познакомили его с этим. Ему было приятно слышать, что отец бросил Власьевну, и он хотел знать, какая будет мачеха.