Жизнь Матвея Кожемякина   ::   Горький Максим

"Этому жить не страшно", - думал Кожемякин.

Ему очень хотелось говорить о смерти, а - не с кем было: Шакир упорно отмалчивался или, сморщив тёмное лицо, уходил, Фока - не умел говорить ни о чём; всегда полупьяный Никон не внимал этим речам, а с Посуловым беседовать на такую тему было неловко.

Он всегда рассказывал Кожемякину что-нибудь новое, интересное.

- Видали вы, Матвей Савельич, тенорка у меня, эдакий худущий, с резаной щекой? Он - подкидыш, с Петуховой горки, Прачкин прозвищем, а по ремеслу - портной. Он, знаете, удивительной фантазии парень! Надо, говорит, составить всеобщий заговор против жестокого обращения с людьми...

В его светлых глазах вспыхнули золотые, весёлые искры, он подвинулся ближе к хозяину, понизил голос до таинственного шёпота.

- Надо согласить всех людей, чтобы они сказали: не желаем больше жестокой жизни!

- Кому - сказали?

- Вообще в мир, - несколько смущаясь, пояснил Посулов. - Главное, конечно, имущим власть.