Жизнь и приключения Николаса Никльби   ::   Диккенс Чарльз

– И это побудило меня, – заключил Снаули, – поместить их в какой-нибудь пансион, подальше, где не бывает никаких каникул – никаких нелепых приездов домой дважды в год, которые так нарушают равновесие детей, – и где они могли бы немножко закалиться, понимаете?

– Плата вносится вовремя, и никаких вопросов не будет, – сказал Сквирс, кивая головой.

– Совершенно верно, – подхватил тот. – Однако серьезное ли внимание уделяется нравственности?

– Серьезное, – сказал Сквирс.

– Полагаю, домой разрешается писать не слишком часто? – не без колебания спросил отчим.

– Вообше не разрешается, если не считать рождественского письма, в котором они сообщают, что никогда еше не были так счастливы, и выражают надежду, что за ними никогда не пришлют, – ответил Скнирс.

– Лучшего и пожелать нельзя, – потирая руки, сказал отчим.

– Теперь, когда мы друг друга поняли, – сказал Скнирс, – разрешите мне вас спросить, почитаете ли вы меня человеком добродетельным, примерным и порядочным в частной жизни и питаете ли глубочайшее доверие к моей неукоснительной честности, прямоте, религиозным принципам и дарованиям, поскольку я являюсь лицом, чей долг – брать на себя заботу о молодежи?

– Несомненно! – сказал отчим, отвечая на усмешку владельца школы.

– Может быть, вы не откажетесь это удостоверить, если я обращусь к вам за рекомендацией.

– Разумеется не откажусь.

– Вот что значит дело делать! Это мне по вкусу, – сказал Сквирс, беря перо.