Жизнь и смерть Эмиля Ажара   ::   Гари Роман

В Соединенных Штатах не Нью-Йорк, а критики всех больших и малых городов страны решают участь книги. Во Франции властвует далее не сам Париж, а парижизм.

Однажды я удостоился в некоем еженедельнике целой полосы похвал -- речь шла о моем романе "Европа". Через год у меня выходят "Заклинатели". Желчный разнос на всю страницу той же "критикессы" в том же еженедельнике. Ладно. Через пару недель, самое позднее через месяц, я встречаю эту даму на обеде у мадам Симоны Галлимар. Она выглядит смущенной.

-- Вас, наверно, удивила моя суровость по отношению к "Заклинателям"?

-- М-м...

-- Я дала такой прекрасный отзыв о "Европе", а вы меня даже не поблагодарили...

Красиво, не правда ли?

Вполне понятно, что после подобных случаев и

еще множества других мне стало противно печатать

ся. Моей мечтой, которую я так и не смог никогда

осуществить по материальным причинам, было пи

сать в свое удовольствие и ничего никогда не публиковать при жизни.

Я был у себя в Симарроне, когда мне позвонила Джин Сиберг и сказала, что "Голубчик" восторженно принят критикой и "Нувель Обсерватер" даже указывает на Рэймона Кено или Арагона как на вероятных авторов, ибо "это может принадлежать перу только большого писателя". Вскоре я узнал из газет, что Эмиль Ажар -- это не кто иной, как Хамиль-Раджа, ливанский террорист. Что он подпольный хирург, делающий нелегальные аборты, молодой уголовник, а то и сам Мишель Курно собственной персоной. Что книга -- плод "коллективного" творчества.