Жизнь и смерть поэта Шварца   ::   Найман Анатолий

Виктор Хул-домуев. А вы-то?.. Во втором ряду у окна?! Я вам?! И какое прозвище?.. Чего вы меня экзаменуете? Ну какое? Как-нибудь "щёлка"?.. Лещ?.. Леща ? В смысле дать леща... Я тебе?.. Давал леща? Щельцов, я тебя вспомнил! Леха Щельцов... Кеха? Кеха Щельцов помню как облупленного... Это ты гигант, а не я... Это ты гений... Ладно, гений - я, но ты гигант... Хорошие шансы? Слушай, у тебя есть секретарша, Зоя, классная поэтесса. Я не я буду, если не выбью ей "Карнавал"... Кеха, ты обалдел. Какая коррупция?! Баба пишет классные стихи, слежу за ее творчеством с шестнадцати лет, с ее - и я не могу присудить ей жалкую тыщу уе?! Ты мне можешь, а я ей нет?! Давай, Леща , сойдемся и обмыем. Встреча одноклассников. Я тебе "Амальгаму" преподнесу и "Избранное". Хулдомуев пусть приходит, адмирал... Кологривов, Кологривов. Он, ты, я - обмыем и обговорим... Супруга? Супруга моя Таська - ей за мной как за каменной стеной. И мне за ней - поделом коту Таська. (Опускает трубку. Таисье.) Ты поняла!

Таисья. Про Багрова он ничего не сказал?

Шварц. Про Багрова никто не может сказать. Багров - недосягаемая высота, Монблан морали. В нашем навозе не копается. Рыцарь добрых нравов литературы. Ему премию давать даже неудобно. Даже обсуждать неудобно.

Таисья. Надо было спросить.

Шварц. Я у самого Багрова спрошу. Час настал. Теперь безопасно. (Тянется к телефону.)

Телефон звонит. Повторяется пантомима просьб и отказов взять трубку правда, короче предыдущей.