Жизнь ненужного человека   ::   Горький Максим

Евсей шагнул за ним, но на площадку вагона вскочил Мельников, он загородил дверь, втиснув в неё своё большое тело, и зарычал:

- Шапку долой!

Человек круто повернулся и пошёл к другому выходу, а там стоял Зарубин и высоким голосом кричал:

- Вот этот, в шапке! Я его знаю! Он бомбы делает, берегись, ребята!

В руке Зарубина блестел револьвер, он взмахивал им, точно камнем, и совал вперёд; на площадку лезли люди с улицы, встречу им толкались пассажиры вагона, дама визгливо рыдала:

- Шапку - снять - что вы!

Все визжали, ревели, давили друг друга и таращили безумно прыгающие глаза на человека в шапке.

- Я буду стрелять, прочь! - громко сказал он, подвигаясь к Зарубину. Сыщик попятился назад, но его толкнули в спину, он упал на колени, опираясь одной рукою в пол, вытянул другую. Испуганно хлопнул выстрел, другой, зазвенели стёкла, на секунду все крики точно застыли, а потом твёрдый голос презрительно сказал:

- Мерзавцы!

Воздух и стёкла снова вздрогнули от выстрела, а Зарубин громко крикнул:

- У!

И стукнулся головой о пол, точно кланяясь в ноги кому-то.

Стало просторнее, тише. Климков, забитый в угол, скорчившись на лавке, равнодушно подумал:

"Могло меня убить..."

Он устало оглянулся, человек в шапке стоял на площадке вагона, к нему, мимо Евсея, шагал Мельников, а Зарубин лежал вниз лицом на полу и не двигался.

- Я вас перестреляю - идите прочь! - сухо и громко раздалось на площадке, но Мельников перешагнул через Якова, схватил белокурого юношу поперек тела, бросил его на мостовую и диким голосом исступлённо закричал:

- Бей-й!

Торопливо трижды выстрелил револьвер, забухали глухие удары, кто-то заныл протяжно и жалобно, точно ребёнок:

- О-ой, ноженька...

И кто-то хрипло, с натугой выкрикивал:

- А-а... по башке-то его... а-а...

А тонкий истерический голос восторженно звенел:

- Рви его, голубчики, - дави его!.. Будет, прошло их времечко, теперь мы их... Наш черёд...