Жизнеописание одной мысли   ::   Кржижановский Сигизмунд Доминикович

Затем, нанизав на оси, медленно поднял их к потолку. Штумп думал; и с Мыслью стало твориться что-то неладное: вдруг звездное небо, как-то странно пожухнув, обвисло стеклящимися, как глаза мертвецов, звездами; звезды протянулись шеренгами по диагоналям и параллелям оквадратившегося неба - и небо стало до странности похожим на потолок Wintergarten'a22 с правильными рядами ввинченных в него тускло мигающих ламп. Моральный же закон, приплюснутый теменем Штумпа, не нуждался уже в непрактичных и легко бьющихся каменных скрижалях: он мог с удобством уместиться и на назидательной жестяной доске, украшающей аллеи общественных садов: "Цветов не рвать", "Травы не топтать". Добавлялось: "Чужих жен не любить", "В душу не плевать", "Счастья не взбалтывать" и еще две-три максимы. Кстати: все древние "не" были подперты "но". На всякий случай.

- Но ведь это же не я, - протестовала Мысль,- вы принимаете меня за...

Но Штумп, сунув под блокнот рукопись диссертации "О некоторых предпосылках социально-правовых отношений", приказал Мысли стать эпиграфом на заглавной странице.

Делать было нечего: Мысль, брезгливо прикасаясь к толще в четыреста страниц, стала на указанном ей месте. Думала об одном: лишь бы не провалиться туда, в предпосылки.

IV

Страдания только-только начались.