JК
Жюстина :: Сад Донасьен Альфонс Франсуа де
Страница: 1023 из 1036 – Как я завидую сестре, в чьей голове она родилась!
– Мы все с радостью осуществим её, – подхватил Вольсидор, – эти ощущения возбуждают сильнее, чем любая пытка, они подстегивают воображение, они действуют так же, как хлыст.
– Да, черт меня побери, да! Мы все с тобой согласны, – подал голос Брюметон.
– Я рада, – сказала Зюльма, – но всё-таки испытаю это первой. Блудница возлегла на колючее ложе, её привязали, и все мужчины прошли через её влагалище, которое после этого было залито кровью.
– Ах, какое наслаждение! – выдохнула она. – Переверните же меня, приласкайте мне жопку! Никто не посмел возразить. Этот жуткий каприз всем вскружил головы: мужчины, женщины, юноши – все причастились к этому, и все кололи и резали длинным дротиком окровавленное тело, висевшее над ними, чтобы ещё сильнее лилась на них кровь, которой любили окроплять себя эти злодеи. Наконец Жюстину сняли, но она этого уже не чувствовала. Она представляла собой бесформенную массу, испещренную кровоточащими ранами… Она была без сознания.
– А что теперь с ней делать? – с недоумением спросил Кардовиль.
– Пусть ею займется правосудие, – откликнулся Дольмюс. – Она все равно умрет, но мы не должны быть к этому причастны. Надо привести её в чувство и отвезти в тюрьму. Однако совсем не так рассуждали Нисетта и Зюльма. Подчиняясь только своим страстям, они настоятельно требовали смерти своей жертвы: им это было обещано, и больше они ничего не желали знать. Их братья пытались вразумить их.
– Мы все с радостью осуществим её, – подхватил Вольсидор, – эти ощущения возбуждают сильнее, чем любая пытка, они подстегивают воображение, они действуют так же, как хлыст.
– Да, черт меня побери, да! Мы все с тобой согласны, – подал голос Брюметон.
– Я рада, – сказала Зюльма, – но всё-таки испытаю это первой. Блудница возлегла на колючее ложе, её привязали, и все мужчины прошли через её влагалище, которое после этого было залито кровью.
– Ах, какое наслаждение! – выдохнула она. – Переверните же меня, приласкайте мне жопку! Никто не посмел возразить. Этот жуткий каприз всем вскружил головы: мужчины, женщины, юноши – все причастились к этому, и все кололи и резали длинным дротиком окровавленное тело, висевшее над ними, чтобы ещё сильнее лилась на них кровь, которой любили окроплять себя эти злодеи. Наконец Жюстину сняли, но она этого уже не чувствовала. Она представляла собой бесформенную массу, испещренную кровоточащими ранами… Она была без сознания.
– А что теперь с ней делать? – с недоумением спросил Кардовиль.
– Пусть ею займется правосудие, – откликнулся Дольмюс. – Она все равно умрет, но мы не должны быть к этому причастны. Надо привести её в чувство и отвезти в тюрьму. Однако совсем не так рассуждали Нисетта и Зюльма. Подчиняясь только своим страстям, они настоятельно требовали смерти своей жертвы: им это было обещано, и больше они ничего не желали знать. Их братья пытались вразумить их.