Жуки на булавках (рассказы)   ::   Бухов Аркадий

В двух фанерных сооружениях тепло забьются сердца, а несколько позже участники карнавала оценят эту маленькую, но живописную группу.

Костя гудел. И гудки становились безнадежнее и беспокойнее: парк уже был залит чуждыми Костиному сердцу турчанками, испанками, представительницами неведомых рас в буйных волнах пестрого ширпотреба, острыми пародиями на городской водопровод, туркменками в кепках, желтыми парашютистками, представителями толстых западных капиталистов в бумажных цилиндрах и серых тапочках, - но силосной башни не было.

"Придет, - неуверенно убеждал себя Костя. - Елена Петровна не такая".

Но ее не было. Уже бегали маски, рассовывая призовые билетики, уже где-то в соседнем павильоне дотанцовывали седьмую румбу и готовились к восьмой. Вот мимо прошел промстроевский завхоз в пестрой шали, загадочно икая. Кто-то, проходя, сунул в Костин гудок окурок. Ныли ноги под громоздким сооружением и холодело сердце.

- Еремицын! - дрогнувшим голосом подозвал Костя пробегавшего мимо сослуживца в незамысловатом белом балахоне, на котором было бегло начертано углем: "Долой подхалимаж!" - Еремицын!

Тот подбежал к Косте и радостно вскрикнул:

- Подгорелов? Ты?

- Нет, - грустно сказал Костя, снимая маску, - это я.

- Маска, я тебя знаю! - еще радостнее закричал Еремицын. - Ты Коська!

- Ты Елену Петровну видел? - грустно спросил Костя. - В башне такой. Снизу ободок, а посередине солома. И для рук дверки. Силосная.

- А она и вовсе без ободка, - радостно сообщил Еремицын.