JК
Хитрый как лиса :: Чейз Джеймс Х
Страница: 2 из 194- Потом капут!
Он прошел мимо Кашмена и подошел к окну, разглядывая дикое место, которое называлось Бельзен, Кашмен сжал рукой ручку ножа, который держал за спиной, и шагнул вперед, к широкой спине Харша. Тот резко обернулся:
- Ну-с, англичанин, как тебе это нравится? Слишком поздно драпать в Берлин, а? Ты думал, что поступил правильно, - я вижу, что ты еще не удрал. Я скажу тебе, кто ты. Я ненавижу предателей. Тебя повесят раньше, чем меня. Его маленькие красные глазки выражали ужас. Он снова повернулся спиной к Кашмену. - Тебе повезет, если твои соотечественники не войдут сюда первыми. Предателей не любят, Кашмен. Не хотел бы я быть на твоем месте.
Кашмен улыбнулся. Он понимал, что должен улыбаться.
- Не называй меня предателем, - хрипло сказал он. Голос его дрожал. Постоянно только и слышу это слово, никогда не забываю о нем.
Его голос был знаком миллионам британцев - голос, который в течение пяти лет войны слушали его. Это был необычный голос: не очень глубокий, но хорошо поставленный, насмешливый, хриплый.
- В душе я больше немец, чем ты, - продолжал Кашмен. Он часто репетировал эти слова и этот момент. - Мое несчастье, что я родился в Англии. Но я сделал то, что велела мне совесть. И если бы все повторилось сначала, я поступил бы так же.
Харш нетерпеливо дернулся.
- Побереги эти слова для суда, - сказал он. - У тебя не больше двадцати минут свободы. Почему ты не идешь туда и не сдаешься? Они ждут тебя. В Англии найдется хорошая петля.
- Не устраивай мелодрамы, - сказал Кашмен, приближаясь. Он стоял теперь совсем близко от огромной спины. Как Давид перед Голиафом. - Иди сам, если ты такой храбрый.
Он прошел мимо Кашмена и подошел к окну, разглядывая дикое место, которое называлось Бельзен, Кашмен сжал рукой ручку ножа, который держал за спиной, и шагнул вперед, к широкой спине Харша. Тот резко обернулся:
- Ну-с, англичанин, как тебе это нравится? Слишком поздно драпать в Берлин, а? Ты думал, что поступил правильно, - я вижу, что ты еще не удрал. Я скажу тебе, кто ты. Я ненавижу предателей. Тебя повесят раньше, чем меня. Его маленькие красные глазки выражали ужас. Он снова повернулся спиной к Кашмену. - Тебе повезет, если твои соотечественники не войдут сюда первыми. Предателей не любят, Кашмен. Не хотел бы я быть на твоем месте.
Кашмен улыбнулся. Он понимал, что должен улыбаться.
- Не называй меня предателем, - хрипло сказал он. Голос его дрожал. Постоянно только и слышу это слово, никогда не забываю о нем.
Его голос был знаком миллионам британцев - голос, который в течение пяти лет войны слушали его. Это был необычный голос: не очень глубокий, но хорошо поставленный, насмешливый, хриплый.
- В душе я больше немец, чем ты, - продолжал Кашмен. Он часто репетировал эти слова и этот момент. - Мое несчастье, что я родился в Англии. Но я сделал то, что велела мне совесть. И если бы все повторилось сначала, я поступил бы так же.
Харш нетерпеливо дернулся.
- Побереги эти слова для суда, - сказал он. - У тебя не больше двадцати минут свободы. Почему ты не идешь туда и не сдаешься? Они ждут тебя. В Англии найдется хорошая петля.
- Не устраивай мелодрамы, - сказал Кашмен, приближаясь. Он стоял теперь совсем близко от огромной спины. Как Давид перед Голиафом. - Иди сам, если ты такой храбрый.