Зимние мечты   ::   Фицджеральд Френсис Скотт

Разочарование усилилось, когда она, коротко поздоровавшись с ним, подошла к двери буфетной, открыла ее и сказала: "Марта, можете подавать". Он-то воображал, что дворецкий объявит "Кушать подано", что перед обедом будут коктейли. Но он об этом забыл, едва они сели и принялись рассматривать друг друга.

- Папы с мамой нет, - сказала она, думая о чем-то своем.

Он помнил последнюю встречу с ее отцом и обрадовался, что родителей не будет - они, вероятно, стали бы спрашивать, кто он и откуда. Декстер родился в деревушке под названием Кибл, милях в пятидесяти от озера, и всегда говорил, что он не из поселка Черный Медведь, а из Кибла. Не очень-то приятно сообщать людям, что ты вырос в городке, который так некстати находится рядом и на виду у всех обслуживает фешенебельный курорт.

Разговор зашел об университете, где он учился, а она в последние два года часто бывала на балах, и о городе, откуда в Шерри-Айленд приезжали отдыхать именитые горожане и куда Декстеру предстояло завтра вернуться к своим процветающим прачечным.

За обедом она вдруг впала в мрачное уныние, и Декстер растерялся. Малейшая нотка раздражения в ее грудном голосе огорчала его. Когда она улыбалась - ему, куриной печенке, каким-то своим мыслям, - у него сжималось сердце, потому что в ее улыбке не было радости, не было даже оживления. Когда алые уголки ее губ изгибались вниз, казалось, что губы не улыбаются, а зовут к поцелую.

После обеда она вывела его на темную веранду и искусно переменила тон.

- Можно я немножко поплачу? - спросила она.