JК
Зимняя ночь :: Кадыр-заде Салам
Страница: 121 из 254Летом и зимой через каждые три-четыре дня он наголо брил голову. Поэтому никто не анал, какого цвета его волосы.
Товарищи подтрунивали мад ним.
- Я видел Бориса с шевелюрой, - говорил один. - У него волосы зеленого цвета.
Другой подхватывал шутку:
- Нам тогда стипендию задержали, и у бедняги не было денег побрить голову.
- Напрасно вы пристаете к Борису, - говорил третий. - Он сам мне однажды признался, что лыс от рождения.
Борис не сердился.
Они были ровесники с Адилем. Но стоило послушать глубокомысленные доводы, которые юноша приводил во время споров, его толковые советы товарищам, и начинало казаться, что он молод только с виду, а на самом деле ему уже много лет. Борис обожал научные споры, в которых, как правило, ж знал поражений. Он мог спорить не только со студентами юридического факультета, но и с "филологами", "историками" и даже студентами физико-математического факультета. Если надо было, он мог дать анализ творчества Шекспира, Пушкина, Чехова, говорить о таких полководцах, как Кутузов, обсуждать законы Архимеда, Паскаля, Ньютона. Если даже большей части того, о чем говорил Борис, в учебниках не было, все равно никто не брал под сомнение правдивость его слов.
"Борис - ходячая энциклопедия нашего университета!" - отозвался о нем Адиль в первый же день знакомства. Впрочем, он немного опоздал с характеристикой: товарищи уже успели прозвать своего толкового однокурсника "профессором Борисом Васильевичем".
Товарищи подтрунивали мад ним.
- Я видел Бориса с шевелюрой, - говорил один. - У него волосы зеленого цвета.
Другой подхватывал шутку:
- Нам тогда стипендию задержали, и у бедняги не было денег побрить голову.
- Напрасно вы пристаете к Борису, - говорил третий. - Он сам мне однажды признался, что лыс от рождения.
Борис не сердился.
Они были ровесники с Адилем. Но стоило послушать глубокомысленные доводы, которые юноша приводил во время споров, его толковые советы товарищам, и начинало казаться, что он молод только с виду, а на самом деле ему уже много лет. Борис обожал научные споры, в которых, как правило, ж знал поражений. Он мог спорить не только со студентами юридического факультета, но и с "филологами", "историками" и даже студентами физико-математического факультета. Если надо было, он мог дать анализ творчества Шекспира, Пушкина, Чехова, говорить о таких полководцах, как Кутузов, обсуждать законы Архимеда, Паскаля, Ньютона. Если даже большей части того, о чем говорил Борис, в учебниках не было, все равно никто не брал под сомнение правдивость его слов.
"Борис - ходячая энциклопедия нашего университета!" - отозвался о нем Адиль в первый же день знакомства. Впрочем, он немного опоздал с характеристикой: товарищи уже успели прозвать своего толкового однокурсника "профессором Борисом Васильевичем".