JК
Змея в кулаке :: Базен Эрве
Страница: 46 из 228Натренировать детей в мистическом альпинизме было для него весьма желательным.
— К чему ты клонишь, друг мой?
— Я хочу ввести ежедневные семейные исповеди. Я слышала, что у Кервадеков это уже давным-давно делается.
Непоколебимый аргумент! Во всей округе одни лишь Кервадеки могли соперничать в святости с семейством Резо. Ведь Кервадеки дали Франции кардинала.
Папа все еще колебался. Мать принялась за нашего наставника:
— Вы, конечно, согласны со мной, отец Трюбель?
По обязанности гувернера ему полагалось соглашаться с хозяевами. Он, однако, ограничился легким кивком головы.
— Хорошо! — сказал в заключение мсье Резо.
Еще никогда это расплывчатое наречие не казалось мне столь фальшивым. Через час после вечерней молитвы произошел наш первый моральный стриптиз. До сих пор вспоминаю о нем с отвращением.
— Каюсь в том, — сказал Марсель, — что нынче после перемены я не перекрестился, когда сел готовить уроки. А еще я сказал Фине: «Ну и убирайся!» — потому что она не дала мне второй тартинки с вареньем. А еще я подставил ножку Фердинану за то, что он утащил у меня книгу «Пятнадцатилетний капитан» и не хотел отдавать.
— Какая восхитительная откровенность! — торжественно возгласила мать. Идите с миром, Марсель! — добавила она, подчеркивая своим обращением на «вы», что находится при исполнении самых своих высоких обязанностей. Идите с миром! Господь бог, а также ваш отец и я прощаем вас.
— К чему ты клонишь, друг мой?
— Я хочу ввести ежедневные семейные исповеди. Я слышала, что у Кервадеков это уже давным-давно делается.
Непоколебимый аргумент! Во всей округе одни лишь Кервадеки могли соперничать в святости с семейством Резо. Ведь Кервадеки дали Франции кардинала.
Папа все еще колебался. Мать принялась за нашего наставника:
— Вы, конечно, согласны со мной, отец Трюбель?
По обязанности гувернера ему полагалось соглашаться с хозяевами. Он, однако, ограничился легким кивком головы.
— Хорошо! — сказал в заключение мсье Резо.
Еще никогда это расплывчатое наречие не казалось мне столь фальшивым. Через час после вечерней молитвы произошел наш первый моральный стриптиз. До сих пор вспоминаю о нем с отвращением.
— Каюсь в том, — сказал Марсель, — что нынче после перемены я не перекрестился, когда сел готовить уроки. А еще я сказал Фине: «Ну и убирайся!» — потому что она не дала мне второй тартинки с вареньем. А еще я подставил ножку Фердинану за то, что он утащил у меня книгу «Пятнадцатилетний капитан» и не хотел отдавать.
— Какая восхитительная откровенность! — торжественно возгласила мать. Идите с миром, Марсель! — добавила она, подчеркивая своим обращением на «вы», что находится при исполнении самых своих высоких обязанностей. Идите с миром! Господь бог, а также ваш отец и я прощаем вас.