Знамение   ::   Хенриксен Вера

— Лучшейсмерти и не придумаешь, — сказал он. — Мы исповедовались, Бог простит нас на своем суде.

«Он прав», — подумала опять Сигрид. Но даже его уверенность не могла победить в ней растерянность и страх перед неизвестным, встреча с которым ей предстояла. Она посмотрела на него.

Однажды она подумала, что он похож на большую ель; всегда один и тот же, зимой и летом, в тихую погоду и в шторм. Он принял крещение, сдержал свое обещание; и впоследствии у него не возникало сомнений в правильности учения. То, что говорили священники, он принимал беспрекословно. Она же была лиственным деревом, она менялась — с робкой весны до щедрого лета, с пламенеющей осени до промозглой зимы. Она могла принимать наставления священников или противиться им; ощущать близость Бога или думать, что он отвернулся от нее.

Становилось все темнее и темнее; затаив дыханье, она посматривала на солнечный диск. И она застонала, когда от солнца остался лишь узкий, тусклый серп, который в следующий миг исчез, а вместе с ним — небо и земля.

Стало так тихо, словно весь мир затаил дыханье, замолкли даже птицы.

И она услышала доносящийся со двора жалобный крик, которому тут же начали вторить крики в других дворах.

Перекрестившись, она опустилась на колени, прижав к себе Сунниву, и принялась бормотать «Отче наш».

Кальв и Тронд опустились на колени рядом с ней.

Но ничего не произошло.