Знахарка   ::   Горький Максим

Она долго отвечала так, сердито и сдержанно, но мне удалось какими-то словами задеть ее, и, раздув ноздри, обнажив зеленоватые зубы овцы, еще быстрее перебирая спицы, она заворчала раздраженно:

- Что ты стучишь, как бондарь, - бог, бог? Человека нельзя отдавать богу, как девку старику, нельзя насильно тащить к богу. Не семья будет. Правды не будет.

С удивлением я заметил, что старуха строит речь свою как будто не по-русски, хотя вообще она говорила сочно и складно. Резким жестом она дернула платок на голове, лоб ее стал выше, а из-под мохнатых бровей на меня внушительно уставились другие глаза - светлее, меньше. И все мятое лицо ее тоже стало меньше, тверже.

- Ваш бог - веру любит, Кереметь - правду, - говорила она. - Правда выше веры. Кереметь знает: бог с человеком в дружбе - будет правда! Человечья душа - его душа, он ее чёрту не даст. Ваш бог, Христос, ничего не хочет, только веры хочет. Кереметь - человека хочет, он знает: бог с человеком - правда, а один бог - это неправда. Он - бережливый. Зверя, рыбу, пчелу - это он дает человеку. Землю дает. Он человеку пастух. Не поп пастух, бог пастух. А у вас - поп. Христос говорит: верь, а Кереметь: делай правду! Сделаешь - друг мой будешь. За деньги правду не сделаешь. Попы деньги любят. Они Христа с Кереметью стравили, как собак, дерутся оба, сердятся, ваш - на нас, наш - на вас.

Она перестала вязать чулок, бросив на стол шерсть и спицы, и, шлепая губами, говорила глухо, угрюмо:

- Мордва не люди стали, кому верить - не знают. И вы - не люди. Кереметь сердит на вас, мешает жить, оба они мешают, один - вам, другой нам. Злые оба.