Золото (Часть 4)   ::   Полевой Борис

Муся, начавшая было дремать, открыла глаза, с удивлением посмотрела на него, не понимая, что с ним случилось. Ей показалось даже, что сквозь густую копоть от костров и тяжелый зимний загар румянец проступил на щеках молодого партизана. Голубые глаза сияли в запавших глазницах.

- В одной из статей у товарища Сталина есть хороший образ, - продолжал Николай. - Буря захватила рыбаков на Енисее, злая, жестокая буря... И вот одни напугались, сложили весла, легли на дно баркаса: неси, куда вынесет. И их разбивает о скалы...

Николай на минуту смолк. У костра было тихо, только, сочась влагой, сипела в огне сырая ветка.

- А другие - наоборот: как налетит первый шквал, крепче берутся за весла и гребут навстречу ветру, наперекор течению, против бури гребут. Гребут до последнего дыхания... И они побеждают бурю... Это он о большевиках, о настоящих революционерах...

Сырая ветка лопнула в огне. Над костром взмыл пучок искр, растворившихся в холодной темени.

- Ты это для меня рассказал, да? - с горечью спросила Муся.

- Нет, для всех. Наша буря еще и не начиналась. Приближается только первый шквал.

Партизаны задумались. Метель, шурша, перетаскивала полотнища сухого снега. Муся сидела, обхватив колени руками, уткнувшись в них подбородком, и ясно было, что мысли ее где-то далеко.

Николай подвинулся к девушке:

- Ты о чем думаешь?

- А вот представляю себе бурю на Енисее. Черные волны величиной вон в ту сосенку, и крохотные лодчонки качаются на них, как семена одуванчика в ручье.