Золото (Часть 4)   ::   Полевой Борис

Глубоко вдохнув чистый воздух, Муся расправила плечи, счастливо улыбнулась, оглядывая буйную зелень не тронутой осенью хвои:

- Товарищи, как все-таки здорово жить! А?

- Мне кажется, когда мы перейдем фронт, мы сразу почувствуем то же, что и сейчас, выбравшись из этой проклятой гари, - ответил Николай. - Мне кажется, что и воздух там должен быть какой-то другой, и земля, и лес особенные.

- Вот-вот, и мне почему-то так думается! - воскликнула Муся.

- Точно. Мне, елки-палки, кажется, что и солнце-то как-то хуже светить стало с тех пор, как фашисты сюда пришли.

После однообразных траурных пейзажей горелого леса здесь было так хорошо, так привольно дышалось, что как-то сама собой возникла казачья песня, которую Муся и Николай пели ночью на островке. Толя шутливо начал подсчитывать шаги. Все трое подхватили мотив и, бодро шагая, допели до конца.

- Разве плохо, товарищ лирик? - спросила Муся.

Лес, солнце, зеленая хвоя, песня, свежий воздух, воспоминания о последней ночи, проведенной на острове, - все это радовало и бодрило девушку, будило ощущение собственных сил, молодости, красоты.

- А разве плохо: "Рванется, глянет молчаливо, и дождь уймется у окна"?

- Это о чем вы? - подозрительно спросил Толя.

Муся и Николай посмотрели друг на друга, немножко смутились и не ответили. Им было приятно, что у них завелась общая тайна.

Отвлекаясь от раны, которая еще давала себя знать и мешала идти, Муся думала о том, что же изменило леса за эти двое суток, пока она с друзьями шла по черной пустыне.