Золотой саркофаг   ::   Мора Ференц

– Может, у него найдется? – остановилась в нерешительности Тита.

Чихающий тотчас же отвратил прищуренные глаза свои от солнца и посвятил их обожанию Титы.

– Заходи, матрона! И муж пускай зайдет. Ты будешь выбирать, а он – платить, – с развязным добродушием позвал он и юркнул в узкую дверь, чтоб, отодвинув несколько ящиков, открыть доступ в свою нору.

Тита ущипнула юношу за руку.

– Ты слышал? Матрона! Что скажешь, миленький? Дорогой мой супруг!

Юноша почувствовал, что только ради этого мгновенья стоило родиться на свет. И, если б не Тита, он заплатил бы золотом за толстую вишневую палку с кривой ручкой. Глаза лавочника и без ресниц легко распознали шитое белыми нитками, и он без умолку расхваливал «матроне» лучшее мыло на бобовой муке, ароматнейшие ягоды ладанника, чистейшее бегеновое масло. Или старался навязать молодой паре дешевенькие байиские сувениры – аквилейские вазы очень дурной работы, которые он выдавал за александрийские, несмотря на то, что на них были изображены байиские достопримечательности: маяк, Нероново озеро, устричные ряды, лесной пейзаж.

– Не есть мне больше в Путеолах кровяной колбасы, если я не продал вчера три таких вазы самой императрице!

Взгляды их на мгновение встретились: такой вздор невозможно слушать без смеха! Чтоб как-то объяснить причину их веселья, Тита спросила лавочника:

– Наверно, у тебя тоже найдется эта знаменитая кровяная колбаса? Тогда я бы охотно пришла к тебе в гости вместе с мужем.