Золотой саркофаг   ::   Мора Ференц

Сам император сообщал ему, что отец его, садовник Квинт, умер, а мать переселилась неизвестно куда. Диоклетиан просил его примириться с волей богов и не особенно горевать, помня, что пока он, император, жив, юноша не должен считать себя одиноким, так как император никогда не забудет о своем спасителе.

Печальная весть не особенно огорчила Квинтипора. Уж очень далеки были теперь от него отец, мать, император, весь мир. Будто давно прочитанная книга, содержание которой помнишь туманно, твердо зная, что больше никогда не захочешь открыть ее снова.

Где-то в старой мебели заскрипел древоточец. Это не смутило Квинтипора. В деревенском доме Квинта тоже стояла старая мебель, да и в антиохийском священном дворце были заброшенные залы, так что он хорошо знал этого маленького беспокойного демона. Однако в Байях древесный жук был, как видно, особенный. Здесь и древоточец скрипел то же самое, что клекотали тогда ястребки:

– Ти-и-та! Ти-и-та!

…Утром он проснулся оттого, что кто-то выдергивал у него из-под головы подушку. Потом Трулла стала перебирать ему ребра.

– Что ты, бабуся?

– Моя госпожа прислала тебе вот это… Я не знаю… угадай сам.

Старушка положила на одеяло продолговатую коробочку, обтянутую серым шелком. По виду – футляр для пояса. А может, в нем лента? И весит, кажется, не больше обвязанного вокруг нее шнура с печатью.

– Спасибо, Трулла. Я сделаю все, что велит твоя госпожа.

Он сонно глядел на няньку, желая поскорей отделаться от нее.