Страница:
49 из 563
Скажи, а старик Квинт считаеттебя важной особой?
– Как же! Придворным мухоловом зовет, – усмехнулся Квинтипор. – Сегодня утром заставил грядки поливать.
– Видишь, значит, он не совсем от тебя отказался. А матушка Саприция?
Юноша покраснел.
– Представь себе, зашила в мою одежду какую-то траву, чудачка такая… от сглаза, говорит. От кого она оберегает меня здесь?
Математик похлопал юношу по спине и, подталкивая его к двери, сказал:
– Хорошо, что Саприция не знает, что произошло в Коринфе и в Афинах. Правда?
Квинтипор протянул руки к яркому солнечному свету:
– Ах, Бион! Как это прекрасно – жить!
Бион, остановившись на пороге, минуту серьезно смотрел прямо перед собой. Потом улыбнулся. Мудрой улыбкой старого ученого, любящего жизнь без упоения и без тревоги.
3
В Антиохии, ожидавшей четырех властителей мира на совещание имперского тайного совета, должны были встретиться не только государи, но и их семьи. Правда, все четыре семьи составляли, по существу, одну – семью императора. Так же, как и вся тетрархическая система правления была лишь учетверением одной воли – воли Диоклетиана.
За сто лет, предшествовавших его правлению, в Римском государстве сменилось тридцать три императора, и тридцать из них заплатили за императорскую багряницу багрянцем крови, часто не только своей, но и всего потомства. Тот, кто облачался в порфиру, тем самым вступал под сень неотвратимой и скорой смерти.
|< Пред. 47 48 49 50 51 След. >|