Страница:
637 из 667
В далеких селениях молитвенно складывались ручонки малышей: невинные крошки возносили мольбы за своих отцов, которые сражались в Эгере:
«Господи, спаси и сохрани моего папу! Верни нам отца родного!»
Раздавались раскаты адского грохота и грома, неумолчная пушечная пальба, завыванье труб и крики: «Иисус!», «Аллах!» Крепость обволокли тяжелые облака дыма.
Снова понесли раненых. Первого несли на носилках, почерневших от крови. Это был молодой солдат с восковым лицом. Ему оторвало ногу по колено. Цирюльники перевязали его кое-как, наспех. Да и к чему с ним возиться! Чтобы поддержать в нем часа на два надежду? Все равно изойдет кровью.
Пронесли второго, третьего, четвертого. Лицо одного солдата превратилось в кровавый кусок мяса. Глаз нет, видны только зубы. У другого стрела торчит в шее. Ее надо вытащить. Третий прижимает руку к правому боку. Рука вся в крови, точно на ней красные перчатки. Между пальцами густыми струями льется кровь. Солдат садится на землю и молча ждет, когда смерть затуманит ему очи.
Мимо дворца проносится на коне Добо. Вдогонку за ним, но далеко отстав, бежит Криштоф.
«А где второй? — вопрошает страдальческий взгляд матери. — Вот он бежит к Шандоровской башне. Видно, с каким-нибудь поручением. Слава богу! Ой!..»
Раненых уже столько, что все тринадцать цирюльников мечутся как угорелые. Вместе с окровавленными ранеными приносят три турецких знамени. Вопли турок становятся пронзительнее. Пороховой дым все застилает вокруг восточной и северной башен, окутывает пеленой и дворец. Как это бывает зимою в густой туман, за три шага ни зги не видно.
— Боже милостивый! — произносит с мольбой госпожа Балог.
|< Пред. 635 636 637 638 639 След. >|