Звезды Маньчжурии   ::   Хейдок Артур

Когда это соображение пришло в голову Кузьмину, он смягчился: чем виноват старый человек, что счастье изменило? И разве его самого не ждет беззаботный смех, смех и ласка, от которых дни становятся часами, а часы минутами? Он бережно поставил на ноги напившегося воды старика и, собрав остатки сил, двинулся в путь.

Скоро псы залаяли на окраине деревушки, и навстречу спасшимся вышла первая женщина.

При свете Луны она узнала обоих плетущихся мужчин и уставилась на них.

- Где мой муж?

Старый Фэн пошевелил беззубым ртом и промолчал.

- Он ушел на запад! - вместо него ответил Кузьмин традиционной фразой туземцев, означающей смерть.

- А Юмин, Цен Жень и кривой Гао Лу? - спросил из темноты другой голос, и рядом с первой женщиной вынырнула другая.

- Кроме нас, все ушли!

Как крик ночной птицы, - скорбный звук сорвался с губ женщин. Как тени скользнули они впереди, и скоро все дворы огласились криками.

- Они все... все ушли на запад! По пути медленно двигавшихся Кузьмина и Фэна зажигались огни в окнах, и все громче раздавались говор и плач.

- Да, и на севере, и на юге любят одинаково, - скорбно думал Кузьмин, шествуя вперед среди толпы высыпавших отовсюду обитателей деревушки. На всех лицах он видел горе: оно шествовало вместе с ними и всюду будило эхо. Единственное место, куда оно, может быть, не заглядывало, было сердце старого пирата и контрабандиста Фэна; он знал цену победе и поражению, но, по старости лет, стал терять вкус к первой и не испытывать огорчения от последнего: великое равнодушие познавшего все царило в нем.

Кузьмин с удивлением и тревогой оглядывался, не видя Миами.