JК
Звезды смотрят вниз :: Кронин Арчибальд Джозеф
Страница: 175 из 188Дженни обхватила руками его шею:
— О Дэвид, милый, — всхлипнула она, — ведь это великолепно, так великолепно, что я и слов не нахожу. Ну, разве ты не рад, что я тебя заставила написать? Разве это не чудесно?
Держа её в объятиях, прильнув губами к её губам, закрыв глаза, всё больше и больше пьянея, он чувствовал, что она права: это, и в самом деле чудесно.
XVI
В это утро, даже ещё до прибытия телеграммы на имя отца, Артур ощущал какой-то особенный подъём духа. Он проснулся с этим ощущением. С той минуты, как он открыл глаза и увидел в окно квадрат голубого неба, он почувствовал, что жизнь прекрасна, полна солнечного света, и надежд, и сил. Конечно, не всегда он просыпался в таком настроении. Иногда по утрам не бывало солнца, предстоял день уныния, какого-то мрачного застоя души, неприятного сознания своих недостатков.
Отчего он сегодня чувствовал себя таким счастливым? Это было так же необъяснимо, как и его печальные настроения. Предчувствие утренней телеграммы? Или мысль, что он увидит сегодня Гетти? Вернее всего — радостное сознание, что он совершенствуется нравственно, потому что, лёжа в постели с закинутыми за голосу руками, блаженно потягиваясь всем своим длинным и тонким восемнадцатилетним телом, он первым делом подумал: «А я-таки не ел вчера землянику!»
Разумеется, земляника сама по себе — ничто, хоть он и очень любит её. Она только символ, она помогла ему доказать себе собственную твёрдость. С лёгкой улыбкой он снова перебрал все в памяти.
— О Дэвид, милый, — всхлипнула она, — ведь это великолепно, так великолепно, что я и слов не нахожу. Ну, разве ты не рад, что я тебя заставила написать? Разве это не чудесно?
Держа её в объятиях, прильнув губами к её губам, закрыв глаза, всё больше и больше пьянея, он чувствовал, что она права: это, и в самом деле чудесно.
XVI
В это утро, даже ещё до прибытия телеграммы на имя отца, Артур ощущал какой-то особенный подъём духа. Он проснулся с этим ощущением. С той минуты, как он открыл глаза и увидел в окно квадрат голубого неба, он почувствовал, что жизнь прекрасна, полна солнечного света, и надежд, и сил. Конечно, не всегда он просыпался в таком настроении. Иногда по утрам не бывало солнца, предстоял день уныния, какого-то мрачного застоя души, неприятного сознания своих недостатков.
Отчего он сегодня чувствовал себя таким счастливым? Это было так же необъяснимо, как и его печальные настроения. Предчувствие утренней телеграммы? Или мысль, что он увидит сегодня Гетти? Вернее всего — радостное сознание, что он совершенствуется нравственно, потому что, лёжа в постели с закинутыми за голосу руками, блаженно потягиваясь всем своим длинным и тонким восемнадцатилетним телом, он первым делом подумал: «А я-таки не ел вчера землянику!»
Разумеется, земляника сама по себе — ничто, хоть он и очень любит её. Она только символ, она помогла ему доказать себе собственную твёрдость. С лёгкой улыбкой он снова перебрал все в памяти.