Звонок в пустую квартиру   ::   Штемлер Илья Петрович

А жизнь ухудшалась, радужные горизонты, которыми заслоняли годы войны, все отодвигались и отодвигались. Порох же надо держать сухим. Лучший порох, историей доказано, – национализм и особенно антисемитизм. Верняк!

А пока 1941 год. Отец, не дожидаясь повестки, добровольцем собрался на фронт. Вернулся он в сорок пятом с осколком в легких, полученным на Малой Земле под Новороссийском и залеченным в каком-то госпитале.

Но вернулся не в театр. Из материальных соображений отец поступил на сажевый завод на должность слесаря по газу. Такая вот судьба…

Через два дня на третий отец вставал в пять утра и ехал на завод, где командовал дюжиной газовых задвижек, регулирующих подачу сырья для производства сажи, основы резиновой промышленности. Через сутки он возвращался. Усталый, потухший, с крупицами сажи, въевшейся в поры его белой, нежной кожи. Платили ему немногим больше, чем в театре: едва хватало на неделю сносной жизни. И мама по-прежнему волокла нелегкий семейный воз, работая кассиром в магазине. Отец пытался подрабатывать, брал подряд у цеховиков на сборку фибровых чемоданов. И дня два из нашей квартиры раздавалось робкое постукивание молотка. Соседи терпели, соседи понимали. Что делать, собачья жизнь, если такой человек, как Петр Александрович, должен крутиться, чтобы заработать копейку. А спекулянтка Марьям шептала после особо громкого стука молотка: «Вай мэ! Лучше бы он для себя чемодан сделал, уехал в Израиль!» А было это в конце сорок восьмого года.