325 000 франков   ::   Вайян Роже

Он с яростью отмел мысль, что часы, проведенные в снэк-баре, могут оказаться таким же потерянным временем, как и у пресса. Рассуждение, достойное отца и Шатияра. У них с годами мозги свернулись, как молоко. Бюзаром снова овладела тоска.

Он вышел из цеха, прошелся несколько раз мимо клумбы с бегониями, стараясь успокоить дыхание, поднимая и опуская руки при каждом вдохе и выдохе.

Пробило десять. А брессанца все еще нет. Ничего удивительного. Он упился, как принято в его деревне. Нельзя терять больше ни секунды: счетчик давно уже перестал крутиться. В конце концов, все это время мертвое: и секунды, потраченные на гимнастические упражнения перед клумбой с бегониями, и часы у пресса, но там он хоть приближает день, когда начнется жизнь. Бюзар поспешно вернулся в цех. Поднял, вынул, опустил, отсек, разъединил, сбросил, подождал; поднял, вынул, опустил, отсек...

Брессанец явился около полуночи. Глаза у него налились кровью, но походка была твердая. Он первым пришел на гонках в честь храмового праздника и получил приз - четыре тысячи франков. Он протянул Бюзару две бумажки по тысяче франков.

- Не надо, - отказался Бюзар. - Это твои деньги.

- У нас с тобой все общее.

- Нет, мы условились, что ты отработаешь те часы, которые я сегодня продежурил за тебя.

- Конечно, отработаю, но ты все равно должен взять эти деньги.

- Почему? Не вижу никаких оснований.

- Мы с тобой одна упряжка волов, - сказал брессанец.