325 000 франков   ::   Вайян Роже

У неесветло-синие, словно эмалевые, глаза, лучезарные, но лишенные глубины и живости.

- Какой ужас, всю свою жизнь варить сосиски! - продолжал я. - В свободное время вам придется поддерживать беседу с посетителями: "Я лично предпочитаю "симку", а вы?" - "Мне нравятся машины с передними ведущими..."

Продолжая поносить снэк-бары, я вспоминал, какие глаза я люблю и какие любил в своей жизни. Карие, блестящие, живые; их острый взгляд, свойственный французам, как считают иностранцы, проникает в душу, пронизывает насквозь, от него ничего не ускользает, и нет тайны, которую можно от него скрыть. Черные глаза восточных евреек; черные, влажные, глядя на них, кажется, будто плывешь по сонному, полуночному морю, и хочется зарыться лицом в волосы, прильнуть к жаркому телу, глаза с ароматом мокрых волос. Еще я страстно любил глаза, цвета которых я не в состоянии определить, потому что вся их прелесть заключалась в их сущности; описать их можно, только прибегнув к библейским образам: они ослепляют, как меч ангела, охраняющего рай.

Но что сказать о так называемых эмалевых, голубых глазах? Мари-Жанна словно бы надела на зрачки маленькие панцири. Глаза Мари-Жанны - это синеватые надкрылья жука, гладкие, блестящие, отполированные крылья жука ювелирной работы.

Продолжая ругать снэк-бары, я рассматривал Мари-Жанну.

У нее и лицо старательно отшлифовано. Гладкий лоб блестит, как выпуклости на старинной серебряной вазе.