Страница:
5 из 32
Когда два механика вправляли его в кабину "долфина" - словно две камеристки, упихивающие дорожную подушку в слишком маленький для нее футляр, - зрелище получалось очень занятное.
- Ставьте шиллинг, я ему сейчас башку оторву, - сказал он.
- Стало быть, вы верите в человеческое здравомыслие? - спросил я.
- Ставьте шиллинг, или я вам всем башки поотрываю, - сказал Комин.
- Я верю в человеческое сострадание, - сказал субадар. - Так лучше.
- Тогда я сам ставлю шиллинг, - сказал Комин.
- Ладно вам, - сказал Сарторис. - Никогда не пробовали глотнуть немножко виски под ночной холодок - эй, вы?
Комин взял бутылку и отхлебнул.
- Сплошные косы, целыми акрами, - сказал он, - а их кругленькие беленькие девичьи прелести просвечивают сквозь эту спутанную пшеницу.
В результате мы выпили еще - на пустынной дороге меж двух свекольных полей, в темной тиши, и круговерть опьянения пошла на новый виток. Невесть куда подевавшееся, оно начало к нам возвращаться, накатывать и на нас, и на басовитую скалу субадаровой трезвости, пока его голос не зазвучал из спокойного далека, как сквозь сон повторяя, что все мы братья. Теперь и Мониген был тут же, около нашей машины, залитый мощным сиянием фар своего автомобиля, стоял в фуражке британских ВВС и в американском кителе, с плеч которого свисали оба полуоторванных погона, и пил из бутылки Комина. Рядом с ним был еще кто-то второй, тоже в более коротком и щеголеватом кителе, чем наши, причем голова у этого второго была забинтована.
- Спорим, я тебе морду набью, - предложил Монигену Комин. - Ставлю шиллинг.
- Ладно, - сказал Мониген.
|< Пред. 3 4 5 6 7 След. >|