Хохмач   ::   Макбейн Эд

Он стоял в полном одиночестве посреди равнины; ураганный ветер рвал на нем одежду, трепал волосы, он бессильно вздымал сжатые кулаки к небу, навстречу злобно налетающей на него птице и кричал, кричал, стараясь перекричать вой ветра, но беззвучный его крик ветер тут же швырял ему в лицо, и он уже чувствовал, как клюв птицы раскаленным ножом впивается ему в плечо, чувствовал, как когтистые ее лапы терзают его тело, а он все продолжал выкрикивать такие важные, такие нужные сейчас слова, выкрикивать в этот мрак и завывающий ветер.

– Что он пытается сказать? – спросил лейтенант Бернс.

– Не знаю, – ответил Эрнандес.

– Давай попытаемся понять. Он явно хочет нам что-то сказать.

– Огу-ба-ба, – шептали губы Кареллы. Голова его металась по подушке. – Ба-ба... – бормотал он.

– Тут нет никакого смысла, – сказал Эрнандес. – Он про что-то бормочет в бреду.

– Огу-ба-ба, – шептал Карелла. – Ба-ба-огру...

– Он что-то пытается сказать, – настаивал на своем Бернс.

– Ба-бан... огр-у-ба... – еще раз произнес Карелла, и бормотание перешло в мучительный стон.

* * *



Чак с Папашей приступили к работе ровно в полдень. Они сверили свои часы перед началом операции и покинули склад, договорившись встретиться уже у парома, который отходил в шестнадцать ноль пять. Когда они прикинули время, необходимое на работу, то стало ясно, что им никак не поспеть к парому, отходившему в четверть третьего. Поэтому они условились, что придут в пять минут пятого, но если кто-либо из них опоздает, то второй отправится в Маджесту один.

Предстоявшую им работу, собственно, нельзя было назвать очень трудной, однако она требовала довольно большой затраты времени. У них в руках было по большому чемодану, в каждом из которых находилось двенадцать бомб: шесть фугасных и шесть зажигательных.