CITY   ::   Барикко Алессандро

Эта отошла от своей группы — женщина восточного типа, большая шляпа наполовину прячет лицо, какие-то странные туфли, — перед этим она была в середине группы восточных туристов, сплошь из женщин; она отошла, словно отпустили поводок, который не отпускал ее от группы, и сейчас была под воздействием особой силы тяжести, увлекавшей ее к нимфеям, тем, что на восточной стене, где изгиб поверхности наибольший, — она упала в сторону нимфей, внезапно став похожей на осенний листок, — упала, как маятник, качаясь в противоположные стороны по гармонически изогнутой траектории, — позвольте сказать: по кривой линии, — два деревянных костыля под мышками — ступни в туфлях, будто мягкие языки колокола, двигаются в ритме врожденного уродства, — на плечах шаль — шаль-недуг — руки безобразно вывернуты — блестящемящая пяденица — и я смотрел на нее — вернулась после невероятно долгого перелета — блестящая, щемящая, прямо здесь. Неимоверно усталая, она преодолевала сантиметр за сантиметром, но, похоже, и помыслить не могла об остановке. Вся она вращалась вокруг оси деформации собственного тела, однако двигалась вперед, рывками, напоминавшими шаги, и так перемещалась, терпеливая улитка, неотделимая от раковины своей болезни, — след от слюны позади обозначал причудливую траекторию — и смущение тех, кто следовал по этому пути, глотая стыд и досаду, ища, куда отвести глаза, но не так просто было перестать смотреть на нее — больше некуда — там было полно народу, там был я, в какой-то момент осталась только она. Она достигла нимфей, так близко, что едва их не касалась, затем пошла вдоль панно, воспроизводя изгиб стены, но оснащенная звукорядом движения, кривая линия, свернутая в загогулину, что ежесекундно распрямлялась, и ежесекундно меняющееся расстояние, такое же неопределенное, как нимфеи, поскольку раздробленное движением на тысячи направлений, распыленное в этом лишенном центра теле.