JК
Хранитель сердца (Ангел-хранитель) :: Саган Франсуаза
Страница: 5 из 19Сначала я видела только гриву каштановых волос, которым огонь придавал красноватый оттенок, а затем, без усилия перевернув его, я увидела лицочеловека, скорее, лицо ребенка.
Поймите меня правильно. Я не любила, не люблю и не буду любить совсем молоденьких парней, тех, кого называют в Европе minets. Их растущая популярность, и среди моих приятельниц тоже, кажется мне удивительной. Прямо-таки последователи Фрейда. Юнцам, от которых еще пахнет молоком, не следует вить гнездышко на груди у женщин, от которых пахнет шотландским виски. И все же это лицо на дороге, повернутое ко мне в свете языков пламени, такое юное, но уже такое суровое, его совершенство наполнили меня странными чувствами. Мне хотелось и бежать от него, и баюкать, нежно обняв. А ведь я не страдаю материнским комплексом. Моя дочь, которую я обожаю, живет в Париже, счастлива замужем и окружена стайкой маленьких чертенят, которых она постоянно мечтает спихнуть мне летом, когда у меня появляется счастливая мысль провести месяц на Ривьере. Слава Богу, я редко путешествую одна, поэтому ее мечты еще ни разу не материализовались.
Но вернемся к той ночи и к Льюису – этого безумца, это чучело, этого лежащего без сознания человека, этого красавца звали Льюис, – на мгновение я застыла над ним, не двигаясь, даже не положив ему руку на сердце, чтобы удостовериться, бьется ли оно. Я смотрела па него, не видя особой разницы, жив он или умер. Несомненно, недопустимая сентиментальность, в которой потом мне пришлось горько раскаяться, не в том смысле, как кто-то, возможно, подумал.
Поймите меня правильно. Я не любила, не люблю и не буду любить совсем молоденьких парней, тех, кого называют в Европе minets. Их растущая популярность, и среди моих приятельниц тоже, кажется мне удивительной. Прямо-таки последователи Фрейда. Юнцам, от которых еще пахнет молоком, не следует вить гнездышко на груди у женщин, от которых пахнет шотландским виски. И все же это лицо на дороге, повернутое ко мне в свете языков пламени, такое юное, но уже такое суровое, его совершенство наполнили меня странными чувствами. Мне хотелось и бежать от него, и баюкать, нежно обняв. А ведь я не страдаю материнским комплексом. Моя дочь, которую я обожаю, живет в Париже, счастлива замужем и окружена стайкой маленьких чертенят, которых она постоянно мечтает спихнуть мне летом, когда у меня появляется счастливая мысль провести месяц на Ривьере. Слава Богу, я редко путешествую одна, поэтому ее мечты еще ни разу не материализовались.
Но вернемся к той ночи и к Льюису – этого безумца, это чучело, этого лежащего без сознания человека, этого красавца звали Льюис, – на мгновение я застыла над ним, не двигаясь, даже не положив ему руку на сердце, чтобы удостовериться, бьется ли оно. Я смотрела па него, не видя особой разницы, жив он или умер. Несомненно, недопустимая сентиментальность, в которой потом мне пришлось горько раскаяться, не в том смысле, как кто-то, возможно, подумал.