JК
Христиане и мавры :: Пеннак Даниэль
Страница: 27 из 58Хватит тут умничать! Скажи лучше,кто это.
Т е р е з а. Линии судьбы – это не удостоверение личности.
Ж е р е м и. Тогда для чего вообще вся эта твоя фигня?
Т е р е з а. Чтобы сообщить вам, что он не умрет.
Ж е р е м и. Конечно, мы ведь будем его выхаживать!
Перепалку прерывает Клара, которая, незаметно проскользнув к постели больного, с ненавязчивостью фотографа и врожденной способностью видеть все насквозь, прильнув одним глазом к своему старенькому «Роллею», кладет большой палец на спуск, и – раз!
Вспышка!
– Nooooo! Manfred, I didn't kill you!
Неизвестно, подействовал ли так свет от фотовспышки, но раненый резко поднялся, сел на кровати и голосом довольно мощным для полумертвого выкрикнул эту фразу, на английском:
– Nooooo! Manfred, I didn't kill you!
Это вырвалось из такой глубины, отдавалось таким страданием, звучало так неистово, с такой пронизывающей болью, отражаясь в его широко распахнутых глазах, что внутри у меня все перевернулось.
– Что он говорит? – спросил Жереми.
– Обращается к какому-то Манфреду, – перевела Тереза. – Утверждает, что не убивал его.
– Ты смотри, – удивился Хадуш, – свой человек, оказывается…
***
В конечном счете, этот свой человек появился как раз вовремя. Пасхальный звон только что открыл весенние каникулы.
Т е р е з а. Линии судьбы – это не удостоверение личности.
Ж е р е м и. Тогда для чего вообще вся эта твоя фигня?
Т е р е з а. Чтобы сообщить вам, что он не умрет.
Ж е р е м и. Конечно, мы ведь будем его выхаживать!
Перепалку прерывает Клара, которая, незаметно проскользнув к постели больного, с ненавязчивостью фотографа и врожденной способностью видеть все насквозь, прильнув одним глазом к своему старенькому «Роллею», кладет большой палец на спуск, и – раз!
Вспышка!
– Nooooo! Manfred, I didn't kill you!
Неизвестно, подействовал ли так свет от фотовспышки, но раненый резко поднялся, сел на кровати и голосом довольно мощным для полумертвого выкрикнул эту фразу, на английском:
– Nooooo! Manfred, I didn't kill you!
Это вырвалось из такой глубины, отдавалось таким страданием, звучало так неистово, с такой пронизывающей болью, отражаясь в его широко распахнутых глазах, что внутри у меня все перевернулось.
– Что он говорит? – спросил Жереми.
– Обращается к какому-то Манфреду, – перевела Тереза. – Утверждает, что не убивал его.
– Ты смотри, – удивился Хадуш, – свой человек, оказывается…
***
В конечном счете, этот свой человек появился как раз вовремя. Пасхальный звон только что открыл весенние каникулы.