Gladius Dei   ::   Манн Томас

Плотно запахивая обеими руками плащ, он резким, порывистым движением поворачивал окутанную капюшоном голову от предмета к предмету, и глаза его под темными, кустившимися у переносицы бровями ненадолго, с каким-то озадаченным, тупым, высокомерно-изумленным выражением останавливались на каждом из них. Так он дошел до первого окна – того, где стояла картина, привлекавшая всеобщее внимание, – и, поглядев через плечи столпившихся людей, пробрался наконец вперед, к самой витрине.

Большая, выдержанная в красновато-коричневых тонах фотография, в подобранной с изысканным вкусом раме под темное золото, стояла на мольберте посередине окна. То было изображение мадонны, задуманное и выполненное в современном духе, свободном от всякой условности. Весь облик полуобнаженной прекрасной богородицы дышал обаянием женственности. Под большими, страстными глазами залегли темные тени, полураскрытые губы едва заметно, загадочно улыбались. Тонкие пальцы как-то судорожно, нервно обвились вокруг ножки нагого младенца, благородно-хрупкого, написанного в духе примитива; лаская грудь матери, он в то же время искоса, умными глазами смотрел на зрителя.

Рядом с Иеронимусом стояли и обменивались впечатлениями о картине двое юношей, державших под мышкой книги, которые они либо только что взяли в государственной библиотеке, либо несли туда; люди, получившие гуманитарное образование, сведущие в искусстве и науках.

– Малыш недурно устроился, черт возьми! – сказал один из них.

– Да, он, видно, и сам понимает, что устроился всем на зависть, – ответил другой.