Inanity   ::   Малахов Олег

Когда заканчивался язык, он уходил, иногда, не всегда, иногда он встречал дочь, чаще из Бразилии, она любила Бразилию, я ее видел любящей маленьких детей у подножия Иисуса. Мистифицируя ее полеты и кодируя ее воспламененные взгляды внутрь молодых неотразимых пижонов, я угадывал ее восторги и влюбленность в то, что в народе называется жизнью. Смотрела телефильмы в гостиной, и была специальной девочкой для него, укусившей ее сердце, не спросив ее разрешения. В народе она уже забыла, как называется то, во что она влюбилась.

Медленно погружаясь в воду блошиного озера, я подумал, что, если бы я не умел плавать, то мои нервы бы напряглись, и мне было бы легко почувствовать приближение смерти, смелое, смелой. Воду смело смерчем, я раскрыл розу под водой, но праздник любви не удался, символы превратились в митинг на улице, в петтинг в подъезде. Пьер уже был не рад, что Агнесса умерла так рано, хотя он всегда ее жалел, но на этот раз, он любил ее.

Пьер воодушевлял меня лишь своими стремлениями ласкать свою ленивую девочку, стремящуюся вернуться домой в ожидании нового предложения. Не сукой ли она была, отказываясь слушать его советы. Однажды она потерялась в метро; оно для нее стало вдруг Токийским, отчасти соединяющимся с Лондонским, и, в конце концов, бесконечно тянущимся в сетку Нью-Йоркского. Пьер искал ее, не находя слов, описывая ее пассажирам, пытая их, а я видел их смеющимися.