За семью печатями   ::   Хмелевская Иоанна

К счастью, пани Богуслава работала посменно, у нее случались дежурства в приемном покое, на работу выходила то утром, то вечером, и иногда ее по целым дням не было дома. Тогда приятели могли посидеть себе за кружкой пива и поговорить от души. Причем не обязательно в пивной, можно было устроиться даже у Хлюпа. Приемные дети Северина в данном случае держали сторону отца и некоторых указаний мамули не выполняли.

Вот так в общих чертах обстояло дело, когда сообщник принес Карпинскому его долю заработанного. Доля была уложена в неимоверно тяжелый старый портфель могучих размеров и состояла из двух толстенных стопок стодолларовых купюр, двадцати килограммов золотых монет в виде увесистых колбасок и небольшой коробочки с весело поблескивающими алмазами. Общая стоимость содержимого портфеля тянула на двадцать два миллиарда злотых тогдашними деньгами.

От Карпинского сообщник направился прямиком в аэропорт и уже через два часа летел в Амстердам. Карпинский еще задумчиво сидел над портфелем, ломая голову, где бы его спрятать, когда в дверь кабинета заглянула вернувшаяся с работы дочь Эльжбета.

— Папуля, Клепа явился, — шепотом предостерегла она отца. — Пришел следом за мной. Если что надо спрятать — давай по-быстрому, я его задержу в гостиной.

У Карпинского от ужаса по спине поползли мурашки. Клепа, тот самый шурин, от которого следовало прятать все мало-мальски ценное! Разумеется, Клепой его прозвали в доме Карпинского, при крещении он получил нормальное имя Зигмунт.