JК
Забавы Палача :: О`Рейли Виктор
Страница: 1 из 751---------------------------------------------
Виктор О`Рейли
Забавы Палача
“С древних пор самураи в большинстве своем были людьми неординарными, волевыми и мужественными”.
Юкио Мисима “Хагакурэ”
“Затяни в ад или ран, не все ли равно? Загляни в неведомое — хотя бы ради новизны ощущении!”
Шарль Бодлер
Пролог
ОСТРОВ ФИЦЦУЭЙН К ЗАПАДУ ОТ ПОБЕРЕЖЬЯ ИРЛАНДИИ — 1981
Когда Руди сказали, что его повесят, он побледнел и едва устоял на ногах.
Потом он снова обрел самообладание, и остальные поняли, что он примирился с неизбежностью конца. У него не было выбора. Или он согласится с приговором и сделает то, что от него требуется, или умрет более мучительной смертью — причем в последнем случае погибнут и Врени, и другие члены его семьи. Либо одна жизнь, либо несколько, а его все равно ничто не спасет. Он вынужден был принять единственно возможное решение. Ему пообещали, что казнь будет скорой и безболезненной.
Все равно он уже достиг предела, за которым не мог больше этого выносить: все, что они делали или собирались сделать — пускай для этого были сколь угодно веские причины, — вдруг стало казаться ему отвратительным. У него кончились душевные силы. Его тело бунтовало, он чувствовал себя больным и сломленным. В мозгу его то и дело всплывали жуткие картины и воспоминания, а надежда и вера были мертвы. При вступлении его предупреждали, что обратной дороги не будет.
Виктор О`Рейли
Забавы Палача
“С древних пор самураи в большинстве своем были людьми неординарными, волевыми и мужественными”.
Юкио Мисима “Хагакурэ”
“Затяни в ад или ран, не все ли равно? Загляни в неведомое — хотя бы ради новизны ощущении!”
Шарль Бодлер
Пролог
ОСТРОВ ФИЦЦУЭЙН К ЗАПАДУ ОТ ПОБЕРЕЖЬЯ ИРЛАНДИИ — 1981
Когда Руди сказали, что его повесят, он побледнел и едва устоял на ногах.
Потом он снова обрел самообладание, и остальные поняли, что он примирился с неизбежностью конца. У него не было выбора. Или он согласится с приговором и сделает то, что от него требуется, или умрет более мучительной смертью — причем в последнем случае погибнут и Врени, и другие члены его семьи. Либо одна жизнь, либо несколько, а его все равно ничто не спасет. Он вынужден был принять единственно возможное решение. Ему пообещали, что казнь будет скорой и безболезненной.
Все равно он уже достиг предела, за которым не мог больше этого выносить: все, что они делали или собирались сделать — пускай для этого были сколь угодно веские причины, — вдруг стало казаться ему отвратительным. У него кончились душевные силы. Его тело бунтовало, он чувствовал себя больным и сломленным. В мозгу его то и дело всплывали жуткие картины и воспоминания, а надежда и вера были мертвы. При вступлении его предупреждали, что обратной дороги не будет.