Час волкодава   ::   Зайцев Михаил

Началась перестройка, грянула победа демократии, дали порулить Гайдару, и со стен огромной квартиры в тихом центре Москвы стали исчезать сначала моржовые клыки и шкуры белых медведей, затем писанные маслом картины, а позже на старых обоях образовались яркие пустые пятна — на продажу пошла добротная мебель из заповедного самшита. Миша еще застал времена, когда под потолком в гостиной красовалась бронзовая люстра пуда на три. Теперь же на трехметровой высоте потрескавшуюся лепнину потолка освещала тусклая лампочка на витой проволочке, спрятавшаяся под самодельным ситцевым абажуром. Под убогой лампой стоял покосившийся журнальный столик и рядом два кожаных кресла, не проданных из-за обивки, порванной зубами давно скончавшейся полярной лайки.

— Ну, что ты стоишь? Садись. Нет! Помоги мне из кухни пельмени принести... Хотя нет! Лучше скатерть достань во-он оттуда, из нижнего ящика комода. Смотри, осторожней, стопку книг на полу возле комода не урони...

Ирка возникла в дверном проеме гостиной, отдала распоряжение звонким, веселым голосом и растворилась в полумраке длиннющего коридора. Раскрасневшаяся, живая, улыбающаяся, в пространстве дряхлеющей квартиры она смотрелась инородным, чуждым телом... Чуждым для декораций вокруг и неожиданно страстно желанным телом для Миши.

Он хотел ее с того момента, как она открыла входную дверь и взяла цветы. Не так, как до этого, в течение дня, чисто теоретически, априорно, а по-настоящему. Зверски, до дрожи в пальцах.