Love in exile - Любовь в изгнании   ::   Моруа Андрэ

- Бертран, небудь таким трусом.

- Я вовсе не трус. Но я не хочу терять друга. Соланж мне дороже рассказа. Послушай, Изабелла, я предлагаю тебе компромиссное решение. Я напишу этот рассказ...

- Слава Богу!

- Постой. Я напишу его, но прежде чем печатать, покажу его Соланж, не говоря о том, что речь идет о ней, - как будто мне просто интересно узнать ее мнение. И посмотрю, что она скажет.

- Милый Бертран!

- Что значит "милый Бертран"?

- Это значит, что ты - прелесть; ты совершенно не умеешь хитрить. Ведь все это шито белыми нитками: "Не говори о том, что речь идет о ней". Как, интересно, она сможет себя не узнать, если ты ничего не изменишь?

- Она узнает себя, но у нее будет возможность не признаваться в этом. Если она скажет: "Я не в восторге. Это не лучший твой рассказ", - все станет ясно.

- Милый Бертран!

- Изабелла, не выводи меня из терпения!

- Молчу, молчу. Работай спокойно.

У Изабеллы Шмит был большой опыт, и она знала, что убедить мужа сесть за рассказ или роман нелегко. Всякая тема вызывала возражения нравственного, сентиментального, семейного или национального порядка. Но только до тех пор, пока художник, воспарив над повседневностью, не одерживал победу над моралистом, другом, родственником и гражданином. Тогда Бертран полностью погружался в работу и забывал обо всем, кроме своих персонажей. С этого счастливого момента он, казалось, впадал в какой-то транс.