Song for lovers   ::   Денежкина Ирина

Зазвонил телефон и Маша встала, но вместо того, чтобы брать трубку, пошла к шкафу, где пылились всякие ненужные теперь вещи. Вытащила оттуда протертые до белизны джинсы, в которых ходила два года назад и темно-зеленую футболку младшей сестры Катьки. Носки валялись там же, в углу. Потом Маша выгребла из сумочки ключи и две бумажки по десять рублей. Влезла в папины садовые кроссовки, серые от засохшей грязи. И хлопнула дверью.

Дождь встретил ее пузырями в лужах. Густой летний воздух опьянил запахом трав и цветов. Свежие сизые гроздья сирени пронзительно дышали и росли, топорщась. Маша постояла на крыльце и пошла по улице. Было уже темно, и фонари отражались в масляно блестевшем асфальте желтыми кляксами. Маша шла по лужам, кроссовки скоро промокли и почернели. Тугие частые капли дождя смешивались со слезами и стекали за шиворот. В голове вертелось, как склеенная лента: «…ничего бы не изменило… ничего бы не изменило…»

Маша дошла до остановки и села на скамейку под навес. Свет от киоска уютно лежал на пронзительно-черном асфальте. Маша поежилась. Волосы слиплись сосульками, а кроссовки отсырели настолько, что тянули ноги вниз и прилипали к асфальту. Подошла женщина, спросила, сколько времени.

– Одиннадцать, – ответила Маша.

Женщина показала пальцем на киоск.

– Деньги носют… Вон в той сумке у них кошелек…

Маша вытянула шею, увидела сумку. Из вежливости кивнула.

– Деньги складывают и несут, – продолжала женщина – Я тут сколько лет живу… тридцать… они все носют.

Маша усомнилась, что все тридцать лет киоскеры носили здесь деньги.