Загадка Рафаэля   ::   Пирс Йен

Бирнес немного отодвинул кресло от камина и впервые подал голос:

— Отчасти во всей этой истории есть и моя вина… Наверное, Томмазо сумел бы организовать аферу и без моей помощи, но для полного триумфа ему было необходимо вовлечь в это дело меня. К тому же он знал, что в случае чего первым меня же и заподозрят. Помните, я рассказывал вам о деле Корреджио? Я тогда совершил ошибку, забрав картину обратно — тем самым я как бы подтвердил свою вину. Но я взял ее именно потому, что был уверен в ее подлинности и знал, что легко продам ее другому покупателю. Я провел экспертизу, доказал подлинность картины и действительно продал ее еще дороже, чем Томмазо. Он оставил свой пост в Тревизо из-за пустых подозрений нескольких дилетантов.

От злости Томмазо кусал себе локти, и его можно понять. Меня он возненавидел — я доказал, что он был вдвойне не прав. И когда Томмазо представилась возможность взять реванш, он, естественно, воспользовался ею. Кроме того, он хотел посмеяться над всеми, кто относился к нему с презрением. Каждая новая статья о «Елизавете» Рафаэля, каждая новая книга и научная диссертация доставляли ему наслаждение — Томмазо упивался своей местью. Я не исключаю того, что впоследствии он и сам бы мог поспособствовать раскрытию обмана, чтобы разорить меня и выставить искусствоведов на посмешище.

Но Аргайл посеял зерна сомнения слишком рано и неожиданно для него, потом всплыло имя Морнэ, а затем и Ферраро взял его в оборот. Гениальная шутка начала представлять угрозу для Томмазо.