Заговор Ван Гога   ::   Дэвис Дж. Мэдисон

Такое обобщение в действительности относилось по большей части к Мейеру, однако до сих пор ей казалось, что Роза подразумевала предательство жены и дочери. А теперь? Неужели матери было известно истинное лицо Сэмюеля Мейера? У нее не хватило сил сообщить об этом властям? Или она молчала ради дочери?

– Пойду посмотрю в задней части дома, – сказала Эсфирь.

– Нос только зажмите, – отозвался Хенсон и пошел вслед за ней.

Кухня оказалась столь же спартанской и унылой, как гостиная. С гнилой вонью от раскиданного мусора и оттаявших готовых обедов соединился едкий запах уцененного мыла. Судя по всему, банки из-под майонеза Мейер приспособил для хранения продуктов. Сахар, мука… Теперь все было высыпано на пол. А может, одну такую баночку он зарыл на заднем дворе? Не исключено. Мешок с мусором, выставленный возле двери, выглядел так, будто угодил в лапы сенбернару. Среди объедков валялось полдесятка консервных банок, причем в трех из них когда-то была свинина с бобами. («Ага, Мейер не очень-то жаловал кошерную пищу», – отметила про себя Эсфирь.) Бутылка из-под сливового сока. Старые газеты.

Кухонный шкаф столь же радовал глаз, как и мусор, хотя коробки и банки с продуктами по большей части остались целыми. Сельдь в винном соусе. Узенькие пачки макарон с сыром. Консервированные спагетти. Сухие супы с лапшой, в основном с мясным вкусом. На столике возле плиты – таблетки против гастрита, несколько видов слабительного и пузырек с рецептурными таблетками. Надпись гласила: «Эм-Эс Конт, болеутоляющее».