JК
Заговор Ван Гога :: Дэвис Дж. Мэдисон
Страница: 58 из 315В мае девяносто девятого одно из полотен ушло за девятнадцать миллионов восемьсот тысяч, причем этот торг сочли крупным разочарованием.
Сейчас Эсфирь вспомнила, что да, действительно, в газетах что-то такое писали про ценовые рекорды, в то время она не обратила на это внимания.
– Если картина подлинная, – добавил Жолие, – то я готов благодарить бога, что вы ее спасли.
Девушка взглянула на полотно и попыталась понять, отчего оно стоит таких денег. Подсолнухи, ирисы и автопортреты Ван Гога мелькали повсюду – на плакатах, постельном белье, китчевых поделках… Но ведь все эти картины не так уж и стары, к тому же в них нет ни золота, ни изумрудов.
– Я что-то в толк не возьму… Даже если бы вот эта картина была одной-единственной, которую написал Ван Гог, разве она и тогда бы стоила так дорого? Ведь это просто живопись.
Жолие усмехнулся, но без какого-либо намека на снисходительность.
– Необъяснимо, правда? Великое искусство – оно и есть великое, причем отнюдь не потому, что уходит за большие деньги на торгах. В противном случае нефтяные вышки и торговые центры стали бы нашими величайшими произведениями искусства. Не деньги возвышают Ван Гога, и его величие нельзя выразить огромными ценами. Вообще говоря, деньги мешают видеть подлинное достоинство искусства.
– Да, но восемьдесят два миллиона?! – воскликнула Эсфирь.
– Именно, – сказал Жолие. – Скажем, вы познакомились с мужчиной. Он красив, прекрасно воспитан, обладает утонченными манерами… Словом, вроде бы неплохая партия для будущего брака.
Сейчас Эсфирь вспомнила, что да, действительно, в газетах что-то такое писали про ценовые рекорды, в то время она не обратила на это внимания.
– Если картина подлинная, – добавил Жолие, – то я готов благодарить бога, что вы ее спасли.
Девушка взглянула на полотно и попыталась понять, отчего оно стоит таких денег. Подсолнухи, ирисы и автопортреты Ван Гога мелькали повсюду – на плакатах, постельном белье, китчевых поделках… Но ведь все эти картины не так уж и стары, к тому же в них нет ни золота, ни изумрудов.
– Я что-то в толк не возьму… Даже если бы вот эта картина была одной-единственной, которую написал Ван Гог, разве она и тогда бы стоила так дорого? Ведь это просто живопись.
Жолие усмехнулся, но без какого-либо намека на снисходительность.
– Необъяснимо, правда? Великое искусство – оно и есть великое, причем отнюдь не потому, что уходит за большие деньги на торгах. В противном случае нефтяные вышки и торговые центры стали бы нашими величайшими произведениями искусства. Не деньги возвышают Ван Гога, и его величие нельзя выразить огромными ценами. Вообще говоря, деньги мешают видеть подлинное достоинство искусства.
– Да, но восемьдесят два миллиона?! – воскликнула Эсфирь.
– Именно, – сказал Жолие. – Скажем, вы познакомились с мужчиной. Он красив, прекрасно воспитан, обладает утонченными манерами… Словом, вроде бы неплохая партия для будущего брака.